Меню
16+

Сетевое издание GAZETA-DM.COM

26.06.2015 10:01 Пятница
Категория:
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 26 от 26.06.2015 г.

Русская в Абруццо - лосось среди мерлуццо

Автор: Ольга Тиасто
Писатель

Продолжение. Начло в №№4,6,10,12,14,24.

Смеялась над теми, кто топит и моется часто; не одобряла.

Все согласны, что у неё было не в порядке с головой. Но также и с тем, что в семье командовала она; без её разрешения ни провести отопление, ни потратить денег было нельзя.

И теперь, достав из шкафа приготовленное ею заранее "приданное"("corredo") -чёрный костюм и светлое бельё- мы с соседкой Аниной обмыли Аннализу в последний раз и успели её даже одеть к приезду "старших детей" из Монтесильвано.

Было видно, что Рино и Мария готовились тщательно и неспеша; вот почему так запоздали. Одеты были по случаю и выражения лиц у них были соответствующие.

Впрочем, у Марии всегда было скорбное лицо плакальщицы, а Рино состроить любую мину не составляло труда; он был актёром-любителем и когда-то собирался стать профессионалом; вместо этого стал полупрофессиональным фотографом- снимал на свадьбах и крестинах у знакомых. Без фотокамеры не появлялся нигде и никогда.

Некрасиво подвергать сомнению чувства человека, потерявшего мать. Но: через пять минут молчания над постелью покойной он сделал первый жест: снял тело в нескольких ракурсах. Обошёл постель с другой стороны и снял ещё.

Потом расстроенно шмыгнул носом.

Через час бюро похоронных услуг уже доставило гроб, и Мария с вдовцом Дарио обсуждали, что ей туда, в гроб, положить.

-Сделай ты, Мария, как знаешь...Ты знаешь лучше меня, -слабым голосом говорил Дарио и тёр сухие глаза.

-Положим инсулин и шприцы, — решила Мария, по профессии медсестра.

Заметив моё удивление, строго пояснила:

-Я не знаю, как в вашей стране, но у нас принято класть в гроб человеку то, к чему он был в жизни привязан. Например, умер один хирург- так мы положили ему его инструменты: скальпель и прочее...Понимаешь?

Мария сомневается в моих способностях понять и усвоить, так же, как и я в её, умственных. Хотя, кто знает- может, Аннализа была так же привязана к инъекциям инсулина, как бедняга хирург- к его инструментам?

Отхожу, не мешаю. Чужая культура, чужие нравы.

-Сколько упаковок положить- шесть?- спрашивает Дарио, складывая дрожащими руками инсулин.

-Клади десять, -после недолгого раздумья говорит Мария.

-А сколько шприцов?...- Дарио смотрит на неё доверчиво, как дитя.

"Конечно, десять- по числу инъекций!", хочу подсказать я, но перед суровой Марией молчу.

На меня никто не обращает внимания; потом, после похорон, правда, дед мне предложит двадцать евро- за то, что я обмыла Аннализу...Тогда я почти обиделась, не зная, опять же, местных нравов. В дальнейшем была свидетельницей того, как дед платил Марчелло пятьдесят евро(!) каждый раз, когда тот его купал- и Марчелло не отказывался.

Но об этом речь пойдёт позже.

                                                        …...............................................................................

После смерти жены Дарио, казалось, воспрял духом, помолодел.

Стал меньше времени проводить дома, чаще выходить с друзьями из Челлино, а не только в воскресенье, как раньше. Подолгу засиживался за картами в баре и обрёл долгожданную свободу. Вернулся в беззаботное детство.

Дома никто его не ждал, скандалов ему не устраивал, и впервые за полвека тяжёлой и семейной жизни он был хозяином самому себе! Получал пенсию за двоих, свою и Аннализы, семьсот с чем-то евро в месяц, что, конечно, мало, но на скромные старческие развлечения ему хватало...

Иногда вспоминал и о нас- приглашал пообедать всех в ресторан; и однажды, разомлев от вина, попросил у Марии "Виагру". Это как-то всех всколыхнуло: Дарио больше не устраивало перекидываться со старичьём в картишки- он хотел воскресить и другие радости жизни!

Мария отговаривала деда, говорила, что "Виагра" в его возрасте опасна и может повлиять на сердце- но где там! Впрочем, спустя какое-то время Рино достал деду таблетки, исподтишка. Сама мысль о новой возможной активности отца порядком его забавляла.

                                           

Той же весной нас ждал неприятный сюрприз; нас попросили выселиться, освободить квартиру под вымышленным предлогом возвращения её хозяина в Атри (Италия) из Майами(Америка). Кто знает, какой была настоящая причина? Но факт остаётся фактом: на этой жилплощади нас больше не хотели.

Прожив на квартире шесть лет, по общим правилам аренды мы могли не соглашаться и жить там ещё в течение, по крайней мере, двух лет, но Марчелло сказал:

-Ну и ладно. Ну их к такой-то матери! Уйдём. Переедем пока в Челлино!

Я была категорически несогласна. В Челлино, к чёрту на кулички! И к тому же- к его отцу!

Но Эрколе Малагрида, доверенное лицо и друг Марчелло, имевший на него большое влияние, пообещал, что вскоре, благодаря его усердиям, мы получим ссуду в банке и сможем купить квартиру. Он решительно реорганизовывал нашу, неправильную до этого, жизнь, помогая Марчелло избавиться от долгов так же, как и от "невыгодной" коммерческой деятельности, гарантировал успех и брал на себя за нас "полную ответственность."

                                                   ….......................................................................................

Не буду рассказывать о переезде, мучительном размещении нашего барахла в крошечной спальне, некогда принадлежавшей Марчелло и Рино, a также в сыром помещении на первом этаже, называемом "magazzino"("кладовка, склад"). В узком, тесном и ужасно неудобном доме ни развернуться, ни ступить было некуда.

Дарио был нашему приеду не рад.

"Не рад"- это было даже не то слово. Он плохо скрывал своё раздражение, и всё пытался выведать у Марчелло, сколько это "беспокойство" продлится.

В доме у деда в Челлино были установлены железные правила. Нельзя было:

- часто купаться;

- пользоваться телефоном, если не для вызова "скорой помощи", причём раздражали не только исходящие, за которые надо платить, но и поступающие звонки;

-смотреть второй телевизор в "нашей" комнате, когда один, дедов, уже включён; а смотрел он всегда новости- один и тот же выпуск по пять раз в день;

-слишком часто включать стиральную машину;

-и часто зажигать газ- мы "бесконца пили чай";

-слишком часто спускать воду в унитазе.

Я старалась следовать всем инструкциям, кроме самых абсурдных. У дочки это получалось хуже. Например, как-то раз она воспользовалась телефоном и Дарио нашёл его сдвинутым наискось на три сантиметра по сравнению с его обычной позицией. Это стало каплей, переполнившей чашу, дед не выдержал и закричал:

- Иди, иди сюда!!...Я покажу тебе, что делает твоя дочь!...Здесь нет никакого порядка!- схватил её за руку и потащил вверх по лестнице, вынуждая подняться следом и меня. Я ожидала увидеть там бог весть что- полный разгром, например; и вид стоящего наискось телефона, конечно, меня не шокировал.

В этот раз я, при всём уважении, дала старику укорот, попросила его не орать и не позволять себе хватать мою дочь за руку подобным образом. А насчёт её "несобранности" и "недисциплинированности" заметила: пусть он лучше промывает за собой туалет!- что делает далеко не всегда.

- Ну, что же! Я- пожилой человек, — с вызовом отвечал он.

И этим давал мне понять: "Я в моём доме делаю, что хочу".

Настало лето, и в комнатах с окошками чуть шире средневековых бойниц стало невыносимо душно. Странно, что в помещениях, где зимой можно околеть от холода и мёрзнут ноги в сапогах, летом- такая жара. Казалось, дом Коцци был задуман каким-то дьявольским разумом не для того, чтобы в нём жить, а чтобы избавиться от нежеланных обитателей.

У деда был большой вентилятор, который, я помнила, при Аннализе летом работал всегда. Я спросила: нельзя ли его взять в нашу комнату на время?

-Нет, — отвечал мне Дарио, подумав.- Он расходует кучу электроэнергии.

Тогда- то и стало мне ясно, что с дедом жить невозможно. На это я не пойду никогда. Дайте мне вырваться только отсюда.

Его жадность и ревность ко всему, что было в его доме, можно было сравнить только с его косностью и самодурством. Завязать с ним душевный разговор, установить человеческий контакт- казалось немыслимым; и я перестала пытаться.

                                                      

Досада его по поводу нашего переезда усугублялась тем, что раньше к деду ходили уборщицы. До нашего вселенья в дом их присылал муниципалитет.

Обе поселянки средних лет, для нас- зауряднейшей внешности, деду казались двумя прекрасными феями. Неизвестно, какие планы наш дед, снабжённый "Виагрой", строил на их счёт, но только планы его развеялись, как дым. С нашим появлением он перестал быть "одиноким" в глазах муниципалитета, и женщины перестали его посещать...Горю Дарио не было предела; он этого даже не скрывал, упрекая меня в потерянном сервисе уборки. Напрасно я уверяла его, что уберу не хуже- дед лишь с досадой кряхтел.

Было ясно, что я ни в коей мере не смогла бы ему заменить тех двоих; моё общество было ему насколько же нежеланно, насколько желанными были уборщицы из коммуны. 

Нас с дочкой он избегал оставлять одних, насколько это было возможно. Никуда не выходил из дома, пока и мы куда-нибудь не уйдём. Боялся, что в его отсутствие мы начнём "потреблять": жечь свет, купаться и плескаться в ванной, играть со стиральной машиной и всем звонить.

-А! Это опять ты!...- злобно отвечал Дарио по телефону, когда моей дочке звонил поклонник.

B конце лета дочка уехала в Рим, поступать; и в сентябрe я и в кои веки раз полностью согласный со мной Марчелло переехали в крошечный чуланчик с кухней на море, в дом для отдыхающих, принадлежавший Этторе.

Поначалу, пока было тепло, эта убогость казалась мне раем. Прежде всего- там не было Дарио!...

Наверное, свёкор испытывал ту же радость. Представляю себе: вернулись и тётки из мэрии, и наш дед, наконец, вырвался на свободу!

                                             

                               

                                                                      ГЛABA       8.

                                           MAPЧEЛЛO  – O     ПPEKPACHOM    ПOЛE.

 “ ...А вот ещё одна голая женщина- Брамбус!..."

                                                                                                                                                        (M. K.)

Дедушка Дарио любил женщин. Смолоду считался ловеласом- ещё когда служил карабинером, носил униформу и тоненькие усы.

Как-то на семейном обеде он объяснил сыновьям, какие женщины нужны и для чего.

Вкратце, они бывают двух типов: для недолгой связи (он показал руками и телом ряд быстрых конвульсивных движений и после- бегство с места преступления), или же для брака и семьи (движения стали неспешными и размеренными), и в таком случае, надо "держать их дома", для обслуживания и работ по хозяйству.

В любом случае, женщины, по Дарио, выполняли полезные функции, но роли особой не играли. А я-то думала- откуда у нашего Марчелло, не говоря уже о брате, странныe взгляды на вещи!

Как видит Марчелло прекрасный пол- сказать трудно; он не представил нам цельной доктрины или каких-то связных соображений. Можно судить об этом только по его отдельным высказываниям в разных ситуациях.

Я тут собрала некоторые из них.

                                             

"Факт тот, что женщины- они очень...дьявольские".

"Многие женщины об этом ( о сексе- прим. авт.) вообще не думают...Им неловко, они стесняются, им противно..."

"Женщина пошла со свиньёй...Хотела пойти и с ослом, но боялась, что копытами испортит ей постель"(цитирует итальянскую поговорку)

"Женщина думает: "Он меня любит!", а у того в это время- яйцетоксикоз; он озабочен…!"

Воспоминания юности:

“Это была такая прекрасная история, что я её помню как сейчас!...Как резвились   тогда в кустах, ты не поверишь!! Я скажу тебе больше: помню даже точное место в кустаx! Каждый раз, проходя, вспоминаю...”

 “Была одна синьора, в такой миниюбке, что захватывалo дух; красивая синьора... Нет, лицом, понятно, была страшная! не приведи господь... “

“А у женщин есть уретра?...”

                                 

                           …………………………………

На конкурсе "Мисс Адриатика 2006", проходившем в Пинето, объявляют:

-Конкурентка номер три, Кьяра Манчини, семнадцать лет!...

Марчелло( в толпе):

- Семнадцать лет?!

Синьора рядом(видимо, мама), с нежностью и горделиво :

- Да, семнадцать лет...

Марчелло:

-Да разве не видите, что она уже вся- обвисла?! Сиси- не видишь, как у неё висят?...

Синьора молчит, окаменев.

Марчелло:

-Мадонна! Да oни тут все страшные, как унитазы! Я не знаю, как им только стукнуло в голову выйти на сцену?!

Там же, обращаясь направо и налево к незнакомым людям, скорей всего, родственникам участниц:

-Ты посмотри на неё! И кто эта Диана д'Арканджело? Тебе кажется, это женщина?...А мне кажется- травестит!

                                       …………………………….

-Я бы купил себе надувную куклу; но потом- противно- где её мыть?...А! Наверное, где моют машины, шлангом.

Рассматривая радостно афишку эротического шоу:

- Мадонна и все святые! В Абруццо приедут все эти голые бабы...того и гляди, пожалует и Чиччолина!*...А вот ещё одна голая женщина- Брамбус!

После ссоры с клиенткой из-за доставленной посылки:

-Безобразная старуха, прямо дерьмо! Лучше иметь мужчину, чем такую каргу. Такая противная баба- хуже дьявола!

 

И под конец, видя моё возмущение, примирительно:

-Нет, Ольга, ничего, ничего...Evviva le donne!** 

 

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи.

811